Здравствуйте!
Муз. - Анатолий Васильев
Сл. - Ким Рыжов
В треке:
1). дуэт
2).я пою в минус
Песня «Берёзы» композитора Марка Фрадкина на стихи поэта Владимира Лазарева была написана к кинофильму «Первый день мира» в последний момент, когда картина уже была снята. Стихи захватили композитора, и он он быстро написал песню, которую показал вечером того же дня режиссёру Якову Сегелю. «Песня покорила меня,— рассказывает режиссер,— и я стал придумывать для нее сцену или эпизод, которого в сценарии не было».
Вот эта сцена: погибает главный герой, смертельно раненный из-за угла в первый день мира. Старый доктор, только что сделавший ему операцию, выходит в парк, его обступают мысли о родине, о ее героях, он видит березы, столь дорогие сердцу каждого русского человека. А в это время в исполнении Владимира Трошина и Олега Анофриева звучит песня: «Берёзы,
берёзы, родные берёзы не спят».
После этого песня, как говорится, ушла в народ. Её запели все. И на радио, и по телевидению.
Как-то я читал в одном журнале историю с какой-то нашей делегацией в Париже. Каждое утро группа советских мужчин и женщин завтракала в одном и том же уличном кафе. Весело разговаривали, обсуждали увиденное в прошлый день. И в один из дней кто-то из них обратил внимание, что всегда с ними рядом за соседним столиком сидит с газетой и чашкой кофе один и тот же месье. Он делал вид, что читает, а сам внимательно прислушивается к их разговору. Они, члены делегации, сначала думали, что это человек из наших спецслужб. Потом со смехом решили, что это французский шпион. А когда один наш делегат принёс транзистор и настроил на Москву, на радиостанцию «Маяк», и зазвучала русская песня «Берёзы, берёзы, родные берёзы не спят», что-то случилось с «французом». Он закрыл лицо руками, закачался и в голос зарыдал. А потом вскочил и убежал. Наши русские товарищи всполошились, разволновались, что случилось? Подошедший официант объяснил, что этот господин – русский эмигрант. Он всегда приходит, когда приезжают русские, чтоб послушать русскую речь. Но никогда не вступает в контакт. «Наверно, много грехов наделал на родине» - решили наши. Больше «француз» не появлялся. Наши потом долго обсуждали его судьбу, жизнь на чужбине, его тоску по русским берёзам… Не дай бог, такой жизни, говорили они.