| | Мой древний предок набожный семит,
На Русь пришедший с Ближнего Востока,
Твои глаза с такою поволокой,
И в них огонь неистовый горит.
Они глядят на мир сквозь тьму веков,
Огнём пылают и полны истомы,
Им помнятся пожары и погромы,
И раны от ударов и оков.
Еврейские глаза, ну что вам рассказать,
Солёных слёз невыплаканных море.
Еврейские глаза, ну что вам рассказать,
В них грусть не проходящая и горе.
Ну что вам рассказать, печальные глаза,
Средь тысяч глаз в толпе я вас узнаю.
Горящие глаза, горячие глаза,
Снежинки на ресницах тихо тают.
Мой древний предок набожный семит,
На Русь пришедший с Ближнего Востока,
Твои глаза с такою поволокой,
Но в них огонь неистовый горит.
Блеск этих глаз ни что не погасит,
Ни Бабий Яр, ни банды чёрных сотен.
И если на Голгофу вы взойдёте,
Вас небо к жизни снова воскресит.
Ну что вам рассказать, еврейские глаза,
Солёных слёз невыплаканных море.
Ну что вам рассказать, еврейские глаза,
В них грусть не проходящая и горе.
Ну что вам рассказать, печальные глаза,
Средь тысяч глаз в толпе я вас узнаю.
Горящие глаза, горячие глаза,
Снежинки на ресницах тихо тают.
Так видится, так и помнится -
Белый заснеженный город.
И снег. Снег на крышах домов,
На улицах, на прохожих.
И эта женщина на фоне белой застывшей стены,
Как у стены плача. Откуда ты?
А снег падает, падает. И тихо тает.
На крышах домов, на улицах, на ресницах.
И как слёзы уходят навсегда,
Медленно и тихо уходят в вечность. |
Yehuda
Комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи, активировавшие аккаунт!
